Через десять минут девочка-мастерица выключила жужжащую машинку и смахнула с моих плеч белые ошметки. "Какие-то куриные перья", - с отвращением заметила я. И тут же стало смешно.
Когда смешно, грустно все равно не перестает быть. Но грустно становится немножко иначе. И немножко легче.
