Ну и вот, есть там среди прочих берендеев такой Докука - красавец, лентяй и великий ходок по дамской части. Особо я в это имя не вдумывалась: Докука и Докука, бабья печаль-забота. Понятно, в общем.
А тут взялась я перечитать "Чумную экспедицию" Далии Трускиновской - и вдруг натыкаюсь на то, мимо чего раньше глаз ухитрился благополучно проехать:
"- А девушка у девушки спрашивала - а и с кем-де, сестрица, ты начивала? А одна-де я ночесь на-а-ачи-ва-ла...
- Ой, лели, лели, на-чи-ва-ла... - негромко поддержали этот полет менее звонкие голоса.
- В полночь лишь приходил ко мне докука, засыкал белу рубаху до пу-у-упа!.. - Тут Демка препотешно нагнулся, показывая, как девка разглядывает опозоренный подол своей сорочки".
О, думаю. Так вот ты какая, в смысле кто таков, Докука.
А ну-ка, где у нас первоисточник?
Разумеется, нашелся первоисточник. В "Сборнике древних российских стихотворений, собранных Киршею Даниловым". Право, он стоит того, чтобы привести целиком. Но лучше все-таки за ширмочкой, хоть малолетки вроде ко мне не заглядывают.
Во хорошом во зеленом садочку
Гуляла душа красна девица.
Завидел удалой доброй молодец:
«Не моя ли-та земчуженка ката(е)тся?
Не моя ли-та алмазная ката(е)тся?
А сам бы-та я тое земчуженку проалмазил,
Посадил бы я на золотой свой спеченик,
Ко яхантам, двум камушкам, придвинул».
А девушка у девушки спрашивала:
«А с кем ночесь, сестрица, ты начевала?»
«Одна-де начесь я начевала,
В полночь лишь приходил ко мне докука,
Засыкал белу рубашку до пупа».
А девушка-та девушке припеняла:
«Зачем ты мне, сестрица, не сказала?
А я бы-де докуке досадила:
Всю ночь бы с себя я не спустила».
